5 января Церковью отмечается день памяти Филиппа, митрополита Московского и всея Руси чудотворца. Святитель Филипп является одной из самых значимых и трагичных фигур в русской истории. Ради спасения людей он не побоялся идти против царя Иоанна Грозного. Ради утверждения правды он выступил против всеобщей лжи, против служилых царских пастырей, бояр и прочего недоброго царского окружения. Митрополит Филипп был лишен сана, отправлен в заточение и зверски убит. Но в своей борьбе за правду он вышел победителем.

Происхождение будущего святителя

Святитель Московский и всея Руси Филипп (Колычев) происходил из знатного и древнего боярского рода Колычевых, известного уже в XIII веке. Отец Филиппа, боярин Стефан Иоаннович, был сановником при дворе великого князя Василия Иоанновича (1505 – 1533 г. г.) и пользовался его расположением и любовью. Однако, не смотря на свой сан, он отличался редкими душевными качествами: праведностью, мужеством и милосердием. И супруга его Варвара, впоследствии принявшая иноческий сан с именем Варсонофии, была женщиной благочестивой.

11 февраля 1507 года у них родился первенец, которого они назвали Феодором, это и был будущий митрополит Московский и всея Руси Филипп. Родители Феодора приложили силы к тому, чтобы дать своему сыну самое хорошее воспитание. «Благочестивая Варвара вложила в чистую душу ребенка семена добра и благочестия. Когда же Феодор подрос, его сразу же отдали учиться грамоте. Книжное учение в школах того времени было преимущественно церковным. Феодор прилежно взялся за учение и вскоре его полюбил. Феодора не привлекали ни шумные детские игры, ни веселия товарищей. Равнодушный к мирским развлечениям, богобоязненный отрок имел свои привязанности. С первых же шагов своего учения он полюбил чтение богослужебных книг Священного Писания, творений Святых Отцов и особенно жизнеописаний «прежде живших и досточудных мужей», откуда он почерпал уроки праведной жизни. Впрочем, живя в доме родителей, Феодор не чуждался и мирских занятий: вникал в житейские хозяйственные дела и скоро приобрел весьма большую опытность в домостроительстве. Это видно уже из того, что впоследствии на Соловках он явил себя образцовым хозяином».

Феодору, как сыну знатного боярина, предстояла высокая служебная деятельность. Ему нужно было служить в рядах воинских и должностях придворных. Но такие занятия не были по душе Феодору, его сердце и ум стремились к богомыслию, а все его старания были направлены к тому, чтобы исполнить заповеди Господни. «Целомудренный, скромный и обходительный со всеми Феодор не мог поэтому сойтись со своими сверстниками. Он бегал, как огня, ветреных и знатных юношей с их удалью и веселым провождением времени, предпочитая им людей пожилых и опытных, в беседах с которыми старался почерпать для себя душевную пользу. Такая степенность не по летам, чрезвычайное благоразумие в поступках и другие добрые качества Феодора возбуждали всеобщее удивление и радовали его благо­честивых родителей».

Приближенный к царю

Когда Феодору исполнилось двадцать шесть лет, слух о благонравии юноши, принадлежащего к одной из знатных фамилий, достиг царского двора. Имя Феодора Колычева стало известным самому великому князю Василию (25 марта 1479 — 3 декабря 1533 г. г.). Но вскоре князь умер. И только после воцарения его сына — Иоанна IV (25 августа 1530 – 18 марта 1584 г. г.) Феодор был призван на службу к царскому двору вместе с другими боярскими детьми. За свои прекрасные качества он был скоро приближен к государю, который вскоре полюбил Феодора. И эта привязанность постоянно усиливалась. Какая блестящая карьера ожидала впоследствии этого молодого придворного. Но не могли прельстить Феодора его успехи в придворной жизни. С раннего детства, научившись смирению, послушанию и целомудрию, Феодор был уже недалек от решимости посвятить всего себя на служение Богу. Именно поэтому он не вступал в супружескую жизнь в том возрасте, в котором, по обычаю времени, вступали другие. И вот вскоре настал час, когда сам Бог призвал его к жизни лучшей. Правление Елены Глинской (ок. 1508 — 4 апреля 1538 г. г.) — матери Иоанна IV полно было смутами и раздорами среди бояр. Самовластие ее любимца князя – временщика Телепнева — Оболенского (ум. 1539 г.) вызвало против себя возмущение государева дяди — князя Андрея Ивановича Старицкого (5 августа 1490- 11 декабря 1537 г. г.). На его поддержку выступили вместе с другими и некоторые из бояр Колычевых. Мало того, что дело князя Андрея не увенчалось успехом, так еще он был заключен в темницу, где и умер. Его приверженцы также подверглись жестоким казням.

Эти несчастные события не могли не подействовать на впечатлительную душу Феодора. Он стал жалеть, что ранее не уединился от мирской жизни. Тут же он решил удалиться от мирской суеты. Еще в раннем детстве он слышал о Соловецком острове. Именно туда решил уйти Феодор. А было ему уже тридцать лет.

Начало монашеского пути. Соловецкая обитель

С тех пор Феодор непрестанно обращается к Богу с молитвой, прося себе помощи и духовного водительства. Сменив наряд царедворца на одежды простолюдина Феодор тайно оставляет Москву, взяв с собой только хлеб. Между тем его родители, не зная, куда скрылся их любимый сын, искали его по всей Москве и окрестным городам и селам. И после напрасных поисков предались безутешной печали, считая его умершим. Но Феодор был тогда уже далеко. Он плыл по морю к святой обители Соловецкой.

Оказавшись на месте, он получил благословение от игумена Алексия, и принял возложенные на него послушания. Вскоре Феодор был пострижен, и наречен в монашестве Филиппом. «Суровая подвижническая жизнь Филиппа не могла укрыться от общего внимания;  все начали говорить о нем, как о примерном иноке, и весьма скоро своим смирением и благочестием он приобрел всеобщую любовь и уважение. А его наставник старец Иона, радуясь за своего ученика, проро­чески предсказал о нем: «Сей будет настоятелем в обители нашей».

С благосло­вения игумена Филипп удалился из монастыря в глубину острова, в пустынный и непроходимый лес и стал там жить, незримый людьми». Прошло девять лет иноческой жизни Филиппа. Алексий в силу своей старости и недугов захотел передать должность настоятеля Филиппу, его решение поддержала братия.

Вскоре Филипп был рукоположен во пресвитера. Через полтора года упокоился настоятель обители игумен Алексий. Похоронив старца, братия обители по общему совету, как прежде, стала умо­лять Филиппа принять над ними старейшинство. И тот, сознавая себя законным настоятелем обители, с благословения архиепископа Феодосия снова принял игуменство.

Вновь поставленный игумен старался всеми силами поднять духовное значение обители. Он разыскал образ Божией Матери Одигитрии, принесенный на остров преподобным Саватием, обрел каменный крест, который когда-то стоял перед келией преподобного. Были найдены Псалтырь, принадлежавшая преподобному Зосиме и ризы его, в которые с тех пор облачались игумены при службе в дни памяти чудотворца.

Обитель духовно начала возрождаться. Для упорядочения жизни в монастыре был принят новый устав. Игумен Филипп построил на Соловках два храма: трапезный храм Успения Божией Матери, освященный в 1557 году, и храм Преображения Господня. Игумен сам помогал класть стены Преображенского храма. Под северной папертью его он ископал себе могилу, рядом с могилой своего наставника, старца Ионы.

Духовная жизнь в эти годы процветает в обители: учениками Филиппа были и при нем подвизались среди братии преподобные Иоанн и Лонгин Яренгские чудотворцы, Вассиан и Иона Пертоминские. Для тайных молитвенных подвигов Филипп часто удалялся в пустынное место, за две версты от монастыря, получившее впоследствии название Филипповой пустыни.

В период его игуменства им был составлен устав «Устав о монастырском платье» («по скольку кто из братии должен иметь в келий одежды и обуви»). О литературном и ораторском таланте Филиппа свидетельствуют приводимые в его житии обличительные речи против Ивана Грозного. По мнению исследователей, они основаны на подлинных речах Филиппа, в которых он для предания им ярких образов использовал цитаты из популярного на Руси «Поучения Агапита» (византийский памятник, известный в русском переводе с XIV века).

Митрополит Московский и всея Руси

В Москве о Соловецком пустыннике вспомнил любивший его в отроческие годы царь Иоанн Васильевич. Он надеялся, что найдет в Филиппе верного сподвижника, духовника и советника. Выбор первосвятителя Русской Церкви казался ему наилучшим. Филипп долго отказывался возложить на себя великое бремя предстоятеля Русской Православной Церкви.

Но все же царю удалось уговорить соловецкого игумена возложить на себя сан митрополита. 25 июля 1566 года в Успенском соборе в присутствии царя и царской фамилии, всего двора и народа, торжественно совершено было рукоположение Филиппа в митро­полита Московского и всея Руси.

Однако духовной близости митрополит Филипп с Иоанном IV не чувствовал. Филипп пытался убедить царя прекратить репрессии, упразднить опричнину. Царь же наоборот старался доказать ему ее государственную необходимость. Наконец, Иоанн Грозный и митрополит пришли к уговору, чтобы митрополиту Филиппу не вмешиваться в дела опричнины и государственного управления, не уходить с митрополии в случаях, если царь не сможет исполнить его пожеланий, быть опорой и советником царя, как были опорой московских государей прежние митрополиты.

Но волна жесточайших казней, случившаяся в 1567-1568 гг., привела к решению Филиппа противостать Иоанну Грозному. В июле 1567 года были перехвачены письма польского короля Сигизмунда и литовского гетмана Хоткевича к глав­нейшим нашим боярам с приглашением отъехать в Литву.

Начались страшнейшие казни. Не только бояре, обвиненные в измене, погибали в страшных муках, но пострадали даже многие граждане. Пользуясь неограниченным доверием царя, вооруженные опричники под видом искоренения крамолы неистовствовали в Москве. Убивали всех ненавистных им лиц и отбирали их имущество.

Митрополит Филипп, видя непрекращающиеся бесчинства опричников, решил, наконец, обратиться к царю с увещанием остановить кровопролитие.

Но прежде чем сделать это, он постарался привлечь к этому высокому делу пастырей Церкви, молчаливо покорявшихся всем приказаниям грозного царя. Призывая их к самоотвержению, он говорил им: «На то ли собрались вы, отцы и братия, чтобы молчать, страшась вымолвить истину? Но ваше молчание душу цареву в грех вводит и своей душе делает горшую погибель, а православной вере наносит скорбь и смущение.

Боитесь ли лишиться славы тленныя, но никакой сан мира сего не избавит вас от муки вечной, если преступим заповедь Христову и забудем наш долг пещись о благочестии благоверного царя, о мире и благоденствии всего православного христианства. На то ли взираете, что молчит царский синклит? Но бояре связаны попечениями житейски­ми, нас же Господь освободил от них. Мы поставлены право править великую истину, хотя бы и душу положили за порученное стадо. Вы сами знаете, что за исти­ну будете истязуемы в день судный».

На горячий призыв митрополита откликнулся только Казанский архиепископ Герман, он встал на сторону Филиппа, поддерживая и сочувствуя ему. Другие же пастыри не только испугались, но даже пытались помешать и навредить предстоятелю Церкви. Не случайно, видимо, и спустя 80 лет большинство бояр и архипастырей также затворили уста во время безумной церковной реформы царя Алексея Михайловича и патриарха Никона. И в наши года мы видим, как многие призванные к государственной и духовной власти взирают равнодушно на беззакония и народные страдания.

Обличение царской неправды

Осенью 1567 года царь выступил в поход на Ливонию, именно тогда ему стало известно о боярском заговоре. Изменники намеревались захватить царя и выдать польскому королю, уже двинувшему войска к русской границе. Иоанн Грозный сурово расправился с заговорщиками и вновь было пролито много крови. В Крестопоклонную Неделю, 2 марта 1568 года, когда царь с опричниками пришел в Успенский собор, как обычно, в монашеских облачениях, митрополит Филипп отказался благословить его и стал открыто порицать беззакония, которые творили опричники: «учал митрополит Филипп с государем на Москве враждовати об опричнине».

Обличение Владыки прервало благолепие церковной службы. Царь Иоанн Грозный в гневе сказал: «Нам ли противишься? Увидим твердость твою! — Я был слишком мягок с вами».

Церковный суд над митрополитом Филиппом

Царь стал проявлять еще большую жестокость в преследовании всех противившихся ему. Казни следовали одна за другой. Участь митрополита-исповедника была решена.

Но Иоанн Грозный хотел соблюсти канонический порядок. Боярская дума послушно вынесла решение о суде над Главой Русской Церкви. Над митрополитом Филиппом был устроен соборный суд в присутствии поредевшей Боярской думы. Это было 4 ноября.

В назначенный час прибыли сам государь и невинно обвиняемый перво­святитель; облаченный в святительские одежды, предстал он на суд. Началось чтение доносов, но обвинителей налицо не было, ибо царь побоялся дать свя­тому очную ставку с клеветниками. По прочтении доносов остановились, чтобы выслушать обвиняемо­го.

Филипп, считая излишним оправдываться, ибо знал, что его участь уже заранее решена, обратился к царю с такими сло­вам: «Государь и великий князь! Ты думаешь я боюсь тебя или смерти? Нет! Лучше умереть невинным мучеником, чем в сане митрополита безмолвно терпеть все эти ужасы беззакония. Твори, что тебе угодно. Вот жезл пастырский, вот клобук и мантия, которыми ты хотел меня возвеличить. А вы, служители алтаря, — продолжал святитель, обращаясь к епископам, — пасите верно стадо Христово: готовьтесь дать ответ Богу и страшитесь Царя Небесного более, чем земного».

Сказав эти слова, святой Филипп снял с себя знаки своего достоинства и хотел удалиться, но царь остановил его, сказав, что ему должно еще ожидать соборного определения, а не быть своим судьей. Принудил его взять обратно одежду святителя и еще служить обедню 8 ноября. Это был праздник Архангела Михаила.

Митрополит Филипп в полном святи­тель­ском облачении служил Литургию в Успенском соборе, как  вдруг с шумом растворились двери церковные и в собор вошел царский любимец Алексей Басманов с толпой воинов и опричников. Басманов приказал прочитать вслух перед всем народом царский указ и приговор собора о низложении митрополита, причем оглашены были и все клеветы на него.

По окончании чтения пришедшие с яростью кинулись на святителя и стали срывать с него священные одежды. Митрополит Филипп не сму­тился духом и старался успокоить свой клир. Накинув на плечи Филиппа оборванную и грязную рясу простого инока, опричники вытащили его из храма, били метлами по голове, посадили на дров­ни и, осыпая бранью и побоями, повезли в Богоявленский монастырь.

Пред вратами обители святой Филипп в последний раз обратился к окружающей его пастве с утешительными словами: «Все это принял я ради вашего блага, чтобы умиротворилось смятение ваше. Если бы не любовь к вам, ни одного дня не хотел бы здесь оставаться, но удер­жало меня слово Божие: Пастырь добрый душу свою полагает за овца (Ин. 10, 11)».

Тогда же прозвучали пророческие слова митрополита о судьбе Русской Церкви: «О чада, скорбно сие разлучение, но я радуюсь, что сие приобрел ради Церкви; настало время ее вдовства, ибо пастыри, как наемники, презираемы будут. Не удержат они здесь своей кафедры и не будут погребены в своей соборной церкви Матери Божией».

Это пророчество окончательно исполнилось через несколько десятилетий. во время реформ патриарха Никона, когда большинство архипастырей повели себя как «наемники»,  отпали от правой веры и в Церкви наступил период вдовства.

Приняв последнее благословение от святителя, народ в смущении разошелся по своим домам, а Филипп был заключен в обитель. «Мученика долго томили в подвалах московских монастырей, ноги старца забивали в колодки, держали его в оковах, накидывали на шею тяжелую цепь». Наконец, отвезли в заточение в Тверской Отрочь монастырь.

Убийство опального митрополита

Прошло около года, как святой Филипп был в заточении. В декабре 1569 года царь Иоанн Грозный двинулся с войском на Новгород, чтобы покарать его за мнимую измену. Когда же при­близился к Твери, вспомнил о заключенном здесь митрополите Филиппе и послал к нему злейшего из своих опричников Малюту Скуратова якобы за благословением.

Филипп, предчувствуя свою кончину, говорил окружающим: «Настало время совершения моего подвига; отшествие мое близко». И, приобщившись Святых Таин, спокойно ждал своего конца.

Малюта вошел в келию и, смиренно кланяясь, сказал святому: «Владыко, подай благословение царю идти в Великий Новгород». Зная, зачем пришел посланец царский, святой Филипп ему ответил: «Делай то, зачем ты пришел ко мне, и не искушай меня, лестью испрашивая дар Божий». Тут же опальный митрополит обратился к Богу с молитвой.

Малюта взял подушку и задушил ею святого Филиппа. Потом поспешно вышел из кельи и, сообщив о смерти его настоятелю и братии, стал уко­рять их в небрежении к узнику, который будто бы умер от чрезмерного угара в келье. Малюта приказал вырыть глубокую яму за алтарем соборной церкви и там погребсти многострадальное тело святителя Христова.

Не было при этом ни звона колоколов, ни благоухания фимиама, ни, быть может, самого пения церковного, ибо злой опричник спешил скрыть следы своего преступления. И как только могила была сравнена с землей, он немедленно уехал из обители.

Но скоро гнев Божий постиг гонителей замученного митрополита. Малюта Скуратов в скором времени был убит. Гнев царя постиг всех пастырей, клеветавших на Филиппа, мучивших его, отвернувшихся от него в дни тяжких испытаний.

Прославление и почитание митрополита Филиппа

Иноки Соловецкой обители спустя двадцать лет стали просить у царя Феодора Иоанновича (11 мая 1557 — 7 января 1598 гг.) тело митрополита Филиппа. Царь Феодор исполнил просьбу соловецких иноков. Тверской епископ Захария (ум. 1602 г.) не мог ослушаться царского повеления и приказал настоятелю Отроча монастыря пока­зать то место, где был погребен святитель.

«Когда раскопали могилу и вскрыли гроб, воздух наполнился благоуханием, которое разливалось от мощей, как бы от мира многоценного; тело святителя было найдено совершенно нетленным, и даже ризы его сохранились в целости. Со всех сторон стали стекаться граждане, чтобы поклониться страстотерпцу Хри­стову.

Вручив затем раку с мощами соловецкому игумену Иакову, владыка со всем духовенством, с крестами и хоругвями, при великом стечении народа проводил святыню к берегу реки Волги, откуда старцы соловецкие с радостью повезли ее в свою далекую обитель».

Нетленное тело святителя Филиппа было погребено под папертью Преображенского собора, при церкви препо­добных Зосимы и Савватия, соловецких чудотворцев. С молитвой к святому Филиппу прибегали не только иноки, но и миряне, окре­стные жители, и получали исцеление от своих недугов.

Впервые церковная служба святителю была напечатала в Минее в 1636 году при патриархе Иосафе I (1634-1640 г. г.). Однако, по мнению исследователей, составлена она была раньше. Местом составления службы считают Соловецкий монастырь, а возможным автором — игумена Иакова (1581-1597 гг.), ученика митрополита Филиппа.

В 1646 году, 29 апреля, были присланы из Москвы к соловецкому игумену Илии грамоты от царя Алексия Михайловича и Иосифа, Патриарха Московского, в которых было повелено мощи святи­теля Филиппа положить в новую раку, облачить их в новое одеяние и из-под паперти перенести в Пре­об­раженский собор.

9 июля 1652 года мощи святителя Филиппа были торжественно принесены в Москву (по повелению еще тогда православного царя Алексея Михайловича). Их встречали Крестным ходом с участием царя и церковных иерархов, на месте встречи впоследствии был воздвигнут храм святого Филиппа в Мещанской слободе.

Мощи были положены в серебряную раку в Успенском соборе Московского Кремля около иконостаса, где и покоятся ныне.

Источник:  http://ruvera.ru/articles/borec_za_pravdu_stradalec_za_mir